Андрей Рожков: «Мне важно, чтобы моим детям было не стыдно за то, что я делаю»

Скромный Андрей Рожков в «Везучем случае», в благотворительности и в фольклоре

Ольга Чебыкина (ОЧ): Андрей, наконец-то устранена большая несправедливость: за много лет работы на телевидении я ни разу не записывала интервью с вами.
Андрей Рожков (АР): Я не медийный человек.

ОЧ: По жанру, аннотации и трейлеру понятно, что это не тот фильм, который войдёт в золотой фонд отечественного кино.
АР: Это лёгкая кинокомедия для всей семьи. Если вы идёте на подобное кино, не надо рассчитывать на глубокие смыслы — надо расслабиться и получить удовольствие, похохотать. Глубоких смыслов о русской душе вы там не найдёте.

ОЧ: Едва ли не все знаковые команды КВН уже сняли свои фильмы разной степени успешности и, скажем так, бредовости сюжетов.
АР: Именно поэтому мы не торопились снимать собственный фильм. Ждали долго… Ждали, как невеста на выданье, своего жениха богатого.

ОЧ: То есть были предложения, но вы их не принимали?
АР: Предложений сниматься была масса, но они нам почему-то не нравилось. А тут всё защёлкнулось. Нам показалось, что мы сможем сыграть роли, которые нам предложили. Ну и вообще лёгкая была история, воздушная. Мы подумали, что для первого раза это то что надо.

ОЧ: Это творческий рост, административное решение, чтобы повысить индекс популярности, или всё вместе?
АР: Это просто такое желание из детства. Наверное, каждому хотелось сняться в большом кино. Мне недавно один из френдов в фейсбуке задал вопрос: «Зачем вообще вы туда полезли? Вы же видели кино с вашими товарищами по КВНу, понятно же, что это кино не для вас». Я подумал: действительно, зачем мы туда полезли? И коротко ответил: «Зачем люди с парашютом прыгают? Ведь много людей разбивалось насмерть». Ощущения примерно такие. Обязательно надо попробовать, иначе потом будешь корить себя всю жизнь: «Почему я этого не сделал?»

ОЧ: На «Кинопоиске» уже появились первые отзывы — нехорошие, надо сказать.
АР: Я очень жду рецензий. Я уверен, что будет много плохих рецензий — но будут и восторженные. Люди высказывают разные мнения, и это хорошо. Значит, их затронуло за что-то — за плохое или за хорошее (улыбается).

ОЧ: Основное обвинение в адрес почти всех лёгких комедий — то, что теме алкоголизации населения в них уделяется огромное внимание. Пить до зелёных соплей — это обязательный пункт программы. Вас это не смущало?
АР: Смущало, сильно смущало. Мы хотели сделать семейное кино, чтобы можно было с детишками прийти посмотреть. Но нас убедили, что российская комедия вообще не может существовать без спиртного. Я повспоминал российские комедии — действительно, нет комедий без спиртного. Ни у Гайдая, ни у кого… Это наш менталитет. Как это можно скрыть? Если мы играем в правду, значит, люди выпьют. Но мы не так много внимания уделили этому моменту в нашей картине.

ОЧ: «Везучий случай» — это буквально командная игра, там задействовано много участников «Уральских пельменей»: вы, Дмитрий Брекоткин, Вячеслав Мясников, Юлия Михалкова. Вас как бы оптом взяли или каждого рассматривали по отдельности?
АР: Сценарий писали под нас, под наши образы. Брекоткин играет практически себя. Мясников играет — не сказать что себя, а образы, которые он эксплуатирует на сцене. Я тоже пытаюсь что-то там изобразить (улыбается).

ОЧ: Страшно спрашивать про тех, кто не попал в сценарий. Например, в фильме нет Сергея Исаева. Он что, сказал: «Парни, нам с вами больше не по пути. Горите в аду»?
АР: Мы всех приглашали, но некоторые по разным причинам отказались. Кому-то не понравился сценарий, кто-то был занят, кто-то посчитал, что ему не время сниматься в кино. А мы втроём решили, что нам подходит этот везучий случай.
Съёмки были шикарные, великолепные. На площадке было весело и позитивно.

ОЧ: Если я не ошибаюсь, для режиссёра Романа Самгина это тоже первый полнометражный фильм.
АР: Рома очень хороший режиссёр. Все его зовут Роман Савельевич, а я зову его Рома, потому что он ровесник мой. Он успешный театральный режиссёр, но широкая публика об этом мало знает.

ОЧ: Больше известно то, что он сериальный режиссёр.
АР: Да, сериальный, но у него много театральных постановок. Причём таких, с юмором. Он очень грамотно поставил нас в кадр, помог нам. Мы же всё-таки самодеятельность, самоучки из КВНа. Нам было стыдно опростоволоситься.
Помогали нам и актёры. Михаил Трухин. Алексей Маклаков вообще как отец родной нам. Он нас оберегал, как курочка насест. Постоянно отводил меня в сторону, что-то мне пытался объяснить из своей театральной деятельности. Я не всё понимал, но чувствовал заботу.

ОЧ: Я же не спросила: сами-то вы свою картину посмотрели?
АР: Четыре раза!

ОЧ: Фильм же всего четыре дня идёт. Вы каждый день смотрели?
АР: Дело в том, что я везде ездил представлять это кино. 8 марта представили в Екатеринбурге — я посмотрел его с детьми, с женой. Потом поехали в Москву, потом в Питер, в Омск. И вернулись в Екатеринбург, где была уже всероссийская премьера. В общем, я «Везучий случай» четыре раза посмотрел. И с каждым разом он мне нравился всё больше.
Первый раз мне почему-то вообще не понравилось. Я расстроился и поехал в Москву хмурый и с мыслью, что надо срочно что-то изменить. Первым делом нашёл режиссёра и начал ему что-то втолковывать. Он мне говорит: «Постой. Давай ещё раз посмотрим вместе. Успокойся». Не знаю, что произошло, но когда я в Москве второй раз увидел фильм, я прямо удивился, как мне понравилось. А в третий раз мне ещё больше понравилось. Так что, ребята, три раза надо посмотреть наше кино (улыбается).

ОЧ: Чьё мнение для вас важнее всего? Кто должен сказать: «Андрей, это хорошо», чтобы вы сами в это поверили?
АР: У меня трое детей. Младшему полтора годика, и он ещё не совсем осознанно всё воспринимает, а старшие понимают всё. Мне важно, чтобы им было не стыдно за то, что я делаю. Включается внутренний цензор, который не даёт мне делать такие вещи, за которые мне было бы стыдно перед детьми. За эту работу — не стыдно.

ОЧ: Есть ли у вас мечта попробовать себя в более глубоком жанре, сыграть более сложную роль? У вашего коллеги Сергея Светлакова была такая серьёзная попытка в фильме «Камень». А у вас?
АР: Конечно. Попробовал бы себя в драматической роли, хотя бы маленькой. С удовольствием бы сыграл какого-нибудь негодяя.

ОЧ: Вы слишком добрый для негодяя.
АР: Не-не, я могу. Вот героя-любовника вряд ли сыграю. Физически не смогу. А вот негодяя, мерзкого человека — это пожалуйста. Если надо, подстригусь налысо, у меня голова в шрамах. Фактура найдётся.
Или какого-нибудь охотника, рыболова. Видите, я уже бороду отрастил.
В общем, ждём: вдруг кто-нибудь из великих режиссёров посмотрит нашу комедию, заметит там драматическую натуру и предложит что-нибудь такое.

ОЧ: В конце марта у вас будет ещё одна премьера — спектакль под патронажем вашего благотворительного фонда «Верба». Вы создали его в 2015 году. Почему возникла такая потребность? Из-за того, что к вам как ко многим известным людям часто обращаются за помощью? Или вы поняли, что просто должны это делать?
АР: Всё вместе. Где-то после сорока лет у меня появилась такая тяга. Появилась возможность — и материальная, и моральная — что-то отдавать. И да, стали часто обращаться за помощью. Я старался всем помочь по возможности и через раз натыкался на мошенников. Однажды человек сказал нам, что у него рак последней стадии, предоставил нам документы. Мы отправили его лечиться в Израиль, а оказалось, что он просто прохиндей и мошенник. Съездил отдохнул за наш счёт на Мёртвое море. Ну, слава богу, остался жив, поэтому мы все посмеялись. Извлекли урок.
Я понял, что такую помощь надо привести к общему знаменателю и взять под свою ответственность. Нашёл прекрасных девчонок Яну и Настю. Они хорошие администраторы и уже занимались такой историей. Мы объединились и создали фонд «Верба». Девочки тащат на себе груз, а я как бы немножко торгую лицом.
Всё это вылилось в спектакль, где играют ребята с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Творчество, работа с режиссёром, дыхательная гимнастика приносит огромную пользу этим людям. Они начинают общаться и чувствовать себя прекрасно — и мы вместе с ними.

Приглашаю всех: приходите, пожалуйста, 29 марта в 20:00 в клуб EverJazz. Спектакль называется «Цирк Принтинпрам имени Даниила Хармса», это по произведениям Хармса. Я там тоже участвую в небольшой роли — играю Самого (улыбается).
Мы съездили на фестиваль в Москву, были там единственным российским коллективом. Работали с французским режиссёром, он нам что-то там поставил, переделал, немного обновил спектакль. Я сам его ещё не видел; интересно, что получилось.

ОЧ: Ваш фонд занимается инклюзивными программами, когда люди с физическими ограничениями создают прекрасные произведения искусства вместе со здоровыми людьми. Почему вы выбрали именно это направление?
АР: Мы занимаемся и другими направлениями. Мы докапываемся до сути, узнаём, в чём проблемы. Появилось много мошенников. По улицам ходят люди с кубышками и собирают деньги себе в карман. Вот это меня сильно раздражает. Хочется остановиться, выйти из машины и стукнуть или спросить, где та фирма, куда они несут эти деньги. Они наживаются на нашей добродетели, и это очень плохо. Это самый большой грех.

ОЧ: Есть у меня вопрос о скандале на «Минуте славы». Вы видели, в чём там дело?
АР: Не видел, но слышал о нём. Я думаю, что этот конфликт был продуман телепродюсерами. Они просто делали рейтинг. И мы, раздувая скандал в соцсетях, помогаем этим людям. Это то же самое, что мы делаем, когда кидаем 100 рублей в кубышку на перекрёстке. Лучше не обращать на это внимания. Или, наоборот, обратить внимание, но подойти с другой стороны и помочь, зайти в какой-нибудь фонд. Почему не сделать такую программу на Первом канале? Потому что это не даст рейтинги. Это не жареная история.

ОЧ: Как вы, человек из шоу-бизнеса, решаете эту дилемму: скандал и рейтинг или молчание? Вы же тоже часть этой индустрии, вы вынуждены жить по законам жанра и делать, например, резонансный номер про «Тополь» из шоу Медкомиссия невыполнима, который вызвал дискуссию.

АР: У нас всё просто. У «Уральских пельменей» девять акционеров. Каждый из этих девяти человек может высказаться. Я не могу запретить своему партнёру делать или не делать какой-то юмор. И вещи типа «Тополя» появляются, потому что люди хотят высказаться. Это не наше общее мнение — это мнение кого-то одного из «Пельменей». У нас такой принцип, и благодаря ему, мне кажется, мы и будем 25 лет коллективу в следующем году праздновать. Мы существуем, потому что в команде есть свобода творчества.

ОЧ: Но ведь это же палка о двух концах: сложно оставаться командой, если ты не согласен с решением, но ничего не можешь с этим сделать.
АР: Это демократия в самом худшем проявлении. Мне вообще иногда кажется, что демократия — это самое большое зло в мире.
Хотя это неправильно, конечно. В определённых ситуациях должна быть демократия. В творчестве — обязательно. Но иногда должна быть некая художественная точка, куда всё сходится. Единый человек. Режиссёр. Недаром в театре есть главный режиссёр.

ОЧ: У вас, получается, такой должности нет?
АР: У нас девять главных режиссёров (усмехается). Девять сценаристов, девять режиссёров, девять операторов, девять актёров. В таком коллективе сложно. Тем не менее, это наш главный принцип.

ОЧ: Мне всегда казалось, что вы главный, потому что вы были капитаном команды в КВН.
АР: Когда-то. Может быть, меня по старой памяти до сих пор считают капитаном, но это уже не так. А! Хотя я недавно стал директором. Но это переходящая должность, через полгода меня переизберут. Чтоб никому не было обидно.

ОЧ: Конечно, самая горяченькая тема — это ваши отношения с Сергеем Нетиевским, но я не буду об этом спрашивать, потому что мне более интересна мне ваша жизненная позиция.
АР: Спасибо! Я застеснялся.

ОЧ: Но раз мы заговорили про «Пельмени», расскажите, что у вас на повестке.
АР: Готовим очередной пул съёмок. Он будет состоять из двух программ. В апреле едем в Москву — приходите, если будете в Москве. А в конце мая будет очередной концерт в Екатеринбурге. Пока не знаю точной даты, но он будет обязательно. Это концерт, который мы всегда делаем перед уходом на каникулы.

ОЧ: Как будут называться новые программы и о чём они?
АР: Я уже запутался. Одна программа называется «Принцесса Огорошена». «Пятьдесят оттенков загорелого» будет в конце мая, это, видимо, про отпуск.

ОЧ: «Пятьдесят оттенков загорелого» — это прекрасно (улыбается).
АР: А мне уже не нравится всё это. Эта игра в слова мне надоела. Но она почему-то до сих пор веселит людей.

ОЧ: Вы же, когда придумываете название, перебираете десятки вариантов. А люди видят одно-два названия в год, и они уходят в народ. Вы чувствуете, что стали частью фольклора?
АР: Определённо (улыбается).